Главная русская книга. О «Войне и мире» Л. Н. Толстого - Вячеслав Николаевич Курицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
в)
Вот целиком короткий разговор о Ростовых. Борис сказал, что живет именно у них.
— Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, — сказала Анна Михайловна.
— Знаю, знаю, — сказал князь Василий своим монотонным голосом. — Je n’ai jamais pu concevoir, comment Nathalie s’est décidée à épouser cet ours mal-léché! Un personnage complètement stupide et ridicule. Et joueur à ce qu’on dit [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят].
— Mais très brave homme, mon prince [Но добрый человек, князь], — заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика.
Слова князя Василия выдают в нем пристрастное, едва ли не ревнивое отношение к Ростовой-старшей, Nathalie Шиншиной. Тема игривого прошлого графини, таким образом, нам не пригрезилась. В этой связи интересна также пропущенная при анализе 1–1-IX реплика Ростовой: «Николинька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа». Ее и при чтении можно пропустить, не поняв смысла: пылкие склонности сына надо канализировать (и лучше не у непонятных «актрис», а скорее с помощью горничной); мама Наташи Ростовой показывает себя докой в интимных вопросах.
Пьера не пускают к отцу. 1–1-XIII
В первом абзаце повествование отъезжает назад, сообщается, что история про медведя и квартального действительно была. Автор дает понять, что информация, исходящая от персонажей (про медведя читатель узнал от Карагиной-старшей), может быть ложной. Но эта — правдивая.
Будучи «высланным в Москву» и приехав в особняк Безухова, Пьер попытался наладить контакт с тремя недоброжелательными сестрами, княжнами Мамонтовыми, племянницами старого графа, робко попросился к отцу, его не пустили, он пошел в свою комнату ждать разрешения. В московском спектакле здесь вставлен краткий диалог от инсценировщиков. «Я пойду к себе», — говорит Пьер. «К себе?!» — насмешливо переспрашивает одна из сестер — дескать, ничего своего у него в этом доме нет. У Толстого всё, конечно, гораздо сдержаннее, у него все немножечко в этом смысле «князи Андреи», в лицо не хамят, но интерпретаторы из другой эпохи хотят иной раз обострить; помните, как в английском фильме обострено недовольство м-ль Шерер Пьером, а князь Василий грубит Анне Михайловне Друбецкой.
Через день приехал князь Василий — и тоже не пустил Пьера к отцу. В этой точке повествование себя нагоняет, мы возвращаемся в день именин. Скучающий Пьер, не устоявший против княжон и князя (особо и не сопротивлялся), борется с виртуальными соперниками: воображает себя Наполеоном, тычет в воздух невидимой шпагой и выкрикивает приговоры врагам. Эффектно для кино — но всего не вставишь, ни в одном из трех фильмов этой сцены нет; след ее есть в московском спектакле, там Пьер просто размахивает картой как флагом в непонятном для зрителя смысле.
Появляется Борис, уполномоченный пригласить Пьера к Ростовым. Спрашивает, узнаёт ли его Пьер — в рифму к тому, что Пьер страницей раньше спросил княжон, узнали ли они его. Пьер узнаёт неправильно, путает имена, потом хочет втянуть Бориса в беседу о Наполеоне, но у Бориса есть своя тема. В 1–1-XI его мать, сообщая, что надеется на деньги Безухова, истинной целью имела сообщить графине Ростовой об острой нужде. Борис совершает то же самое на свой манер: он гордо говорит Пьеру, что ни в коем случае не будет, несмотря на бедность, претендовать на деньги старого графа, завоевывая своей деланой искренностью расположение Пьера; читатель понимает, что Пьер при случае Бориса облагодетельствует.
Графский перехлест. 1–1-XIV
Текст снова сдает назад — мы видим, что́ происходит в гостиной Ростовых, пока Друбецкая прыгает по дому Безуховых. Графиня по-прежнему сидит в центре, по ходу главы в гостиную заходит и выходит из нее горничная, заходит граф, заходит и выходит управляющий Митенька, выходит граф, снова заходит и выходит Митенька, возвращается, наконец, княгиня Друбецкая.
Короткий разговор с горничной, девушка резко критикуется за нерасторопность: даже на этом необязательном месте оборудована маленькая битва. С графом противоречий нет, но в разговоре находится место для препятствия — графиня просит денег, граф тянется за бумажником, но этот жест отвергнут, ибо нужно много, 500 рублей. Граф зовет Митеньку, велит принести 700, подчеркивая, что нужны чистые. Увеличение суммы — ожидаемый в исполнении графа перехлест; подобным образом он поднаддавал качелям размаху в конце 1–1-XI, обещая превзойти обеды графа Орлова, а на иной взгляд — схожим образом и его дочь Наташа в 1–1-VIII выскакивала на середину комнаты. Митенька намерен усомниться в своевременности приказа (денег нет свободных, что-то такое хочет сказать), но граф не терпит возражений, готов накалить обстановку — Митенька тут же послушно уходит. В финале графиня вручает деньги княгине Друбецкой. При этом именно графиня чувствует себя неловко, как Пьер чувствовал себя неловко в беседе с Борисом. Подруги заливаются слезами.
Все эти столкновения и перемены — в наикратчайшей, 3500 знаков, главе.
Перекладывая янтарь. 1–1-XV
а)
Графиня всё в центре гостиной, теперь уже с дочерьми и гостьями. Мужчин граф увел в кабинет, там они курят трубки, а граф курсирует меж кабинетом и гостиной.
Крупным планом — разговор светского тролля Шиншина и поручика Берга, жениха Веры. Отмечено, что любимое дело графа Ростова — стравить собеседников. Это неравный поединок. Берг охотно излагает свою наивную философию небогатого человека, который повышение в доходе в 20 рублей в год самодовольно считает удачей и рассуждает, что война удобна для карьеры, поскольку в рядах вышестоящих возможна убыль. Шиншин, «перекладывая янтарь на другую сторону рта», над ним подтрунивает, но Берг этого не замечает: рифма к его невесте, не заметившей оскорбления от матери, двоюродной сестры Шиншина.
Из кабинета выходят в гостиную, повисает пауза. «Гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол». Многие догадываются о причине препятствия: кто-то важный еще не приехал.
Препятствием другого рода для собравшихся становится Пьер: «…приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу». С другой стороны, расселся удобно для обзора — Пьера мало кто видел из присутствующих, но все слышали про квартального и медведя, любопытно
